Различия между волей, желанием и стремлением

Воля — это развитие желания. Когда мы говорим, что нечто произошло в соответствии с божественной волей, это означает, что на то был приказ; это было желание, развернувшееся в действие. Когда желание развивается действие, оно становится волей, оно становится приказом, повелением. Желание остаётся желанием до тех пор, пока оно бездейственно; оно уже есть, но ещё не проросло, оно пассивно, как семечко, посаженное в землю. Но в тот момент, когда семечко выходит из земли как сеянец и вступает в активный процесс развития, превращения его в растение, тогда это воля. Так что желание и воля — это два разных имени одной и той же вещи, первое – это неразвитое состояние, а второе —процесс развития.

Стремлением называют более слабую или более примитивную стадию желания. Когда мысль о том, что такая-то вещь является желанной, ещё не оформилась конкретно и ясно, когда разум ещё не принял определённого решения, это остается стремлением, фантазией. Немного развившись, оно превращается в желание; тогда оно присутствует в сознании постоянно и не развеивается как облака. Желание весомо, ощутимо, реально и всё-таки ещё не осуществлено, потому что для того, чтобы исполниться, оно должно развернуться.

На свете есть немало людей, утверждающих, что всю жизнь их преследуют неудачи, а желания никогда не исполняются. Они легко воображают себе, что какой-то зловредный дух мешает им, что Бог против них; а может быть, это звёзды или ещё что-нибудь не позволяет их желаниям исполниться. Но в основном это не так. Во-первых, Бог хочет того же, чего желаем мы; если бы Бог желал чего-то отличающегося от нашего желания, мы бы не стали поклоняться такому Богу, который всегда против нас. К тому же, нет никакой выгоды в том, чтобы противодействовать желанию человека, как нет пользы и в том, чтобы идти против желания Бога. Положение планет и звёзд действительно может противоречить нашему желанию, ведь говорят же «человек предполагает, а Бог располагает». В этой пословице Бог ставится на место космических сил, хотя в действительности Бог по своему милосердию и состраданию никогда не стремится противоречить чьему-нибудь желанию, не говоря уже о Боге, даже добросердечный человек не будет противостоять чьему-либо желанию; он будет делать все возможное, чтобы помочь чьему-либо желанию осуществиться.

Обычно случается так, что сам человек оказывается злейшим врагом собственного стремления. Тому есть много причин, и одна из них — человек никогда не уверен в том, к чему он стремится. Среди сотен людей едва ли найдётся один, твёрдо знающий, чего хочет, тогда как остальные девяносто девять не уверены в этом. Сегодня им кажется, что они хотят одного, завтра уже другого, и стремление разрушается и исчезает в сомнениях ума.

Есть другой вид людей, кто приняли пассивное отношение. Они говорят, что стремиться к чему-либо грешно, хотя всё-таки не могут вовсе обходиться без некоторого стремления. В их пассивном отношении они решают не стремиться, они сопротивляются каждому стремлению. Есть четвертый вид людей: это те, кто стремятся к чему-либо, но отсутствие концентрации, не позволяет превратить их стремления в желание, поэтому их стремление всегда остается на примитивной ступени. Наконец, есть пятый тип людей, способных превратить стремление в желание; однако совершив это, такие люди не делают следующего шага. Поэтому стремление никогда не выполняется, так сказать, оно никогда не достигает кульминации, а это случается только тогда, когда желание развивается в волю.

Этот вопрос имеет величайшее значение в жизни каждого из нас. Никто не может жить в этом мире, ничего не желая. А если и найдётся кто-нибудь, не имеющий ни одного желания, то он не останется в миру, потому что захочет избегать толпы; он уйдёт в горы, прочь от мира, но даже и там он должен будет превратиться в дерево или скалу, для того чтобы существовать, потому что оставаться живым существом и не иметь желаний невозможно.

В «Гайян»* есть фраза, которую не все могут понять: «Подавлять желание означает пресекать божественный импульс». Те, кто разделяет понятия божественный и не-божественный, совершают большую ошибку, потому что божественно или всё, или ничего. Единственная разница подобна разнице между машиной и инженером. Разум Бога работает и в то же самое время инструмент, машина Бога работает; вот почему то, что возникает как стремление, имеет Бога своим источником и потому является божественным импульсом. Набожный человек, в своем неведении, имеет ложное понимание этой и превращает Бога в пленника небес.

Другая строка «Гайян» гласит: «Всё, что порождает в сердце страстное желание, лишает его свободы». Истина в том, что человек, охваченный страстным стремлением, окован цепью более крепкой, чем самые прочные кандалы. Стремления надо ограничивать; это не мораль, а философское положение. С другой стороны, жить вовсе не стремясь невозможно, если, конечно, мы не хотим превратиться в скалу. Несомненно, тот, кто смог бы никогда не стремиться, обладал бы свободой скалы; но даже скала ждёт того дня, когда сможет испытать стремление. Стремление осуществления придёт вместе с развитием человеческой формы.

Различия между людьми соответствуют разнице в их желаниях. Один мечтает о земле, другой — о небесах. Стремление одного увлекает его к вершинам духовного совершенствования, а стремление другого влечёт его вглубь земли. Человек будет великим или ничтожным, мудрым или глупым, на правом или на ложном пути в соответствии со своей стремлением.

Суфии различают понятия казы — универсальной воли, вселенской силы — и кадра, индивидуальной силы. Конечно, индивидуальная сила в сравнении с универсальной подобна капле, сравниваемой с океаном. Она не может устоять против размаха морских волн, которые уничтожают её. Однако капля, происходя из того же, что и море, обладает некоторой собственной силой, а также индивидуальной волей противостоять враждебным силам.

Если мы захотим прояснить вопрос об индивидуальной и универсальной волей, мы сможем сделать это даже в малых вещах. Человек, идущий по улице и говорящий: «Я голоден. Я, пожалуй, зайду в ресторан и поем», — проявляет индивидуальную волю. Другой человек, встретив на улице нищего, говорит: «Этот человек выглядит голодным и несчастным. Как я могу не помочь ему? Я хочу увидеть его хоть немного более счастливым», — и в тот миг, когда он желает добра другому, его воля становится волей универсальной. Причина этому в том, что на индивидуальную волю налагает ограничения мысль о себе самом, но как только человек забывает о себе, как только начинает думать о другом, эти ограничения рушатся, и его воля становится сильнее. Откуда черпали волю учителя человечества, способные на великие свершения? Это была их собственная воля, расширенная разрушением границ мыслей о себе. Это не значит, что кто-то должен всецело отказаться от мыслей о себе, что он не должен думать об обеде и ужине. «Я» присутствует и человек должен думать о нем. Но в то же самое время, для того чтобы расширить, позволить воле расти, чем больше человек забывает о своем «я», тем больше ему помогают***.

Есть такие, кто избирает путь отречения, не делая добра ни себе, ни другим. Они принимают позицию, что добро придёт откуда-нибудь само, что кто-то другой сделает его и что когда они будут испытывать голод или другую нужду, кто-то придёт, накормит и поможет им. Их желание не активно, они не позволяют ему стать волей, оставаясь на одном месте, они пассивны. Конечно, разумная пассивность и смирение тоже могут принести чудесные плоды. Но многие практикуют это чисто интеллектуально. Качество святых людей в том, что они смиряются перед всем, что приходит, но при этом у них не формируются желания. Они принимают всё: цветы и шипы; все, что приходит, они принимают. Они видят шипы, но смотрят на них как на цветы. Они довольны и с хвалой и с хулой, принимают как взлёт, так и падение; они встречают жизнь такой, как она есть. Таков разумный путь; неразумный способ — это видеть во всём лишь трудности для себя и ждать, когда кто-нибудь другой придёт и всё сделает. Это ничто иное, как разновидность лени, а не пассивность.

В Индии есть притча о человеке, лежащем под вишнёвым деревом, с которого сыпались спелые вишни и падали на землю рядом с ним, но он не шевелился. Завидев невдалеке прохожего, этот человек позвал его: «Будь добр, подойди ко мне и положи мне в рот вишню!». Как много на свете людей, готовых сразу сдаться, лишённых энтузиазма, смелости. И таким образом их сила воли разрушается и в конце концов они становятся беспомощными. Нельзя даже сравнивать дух святого и дух беспомощности, хотя оба они становятся смиренными. В действительности же последний не смиренен, как тот, что желает съесть вишни, но только если другой положит их ему прямо в рот. Святой не заботится, ест он или нет; для него это всё едино.

Некоторые люди слишком волнуются, осуществится ли их желание. Эта тревога разрушает желание, потому что эти люди оказывают слишком большое давление на желание. Это подобно тому как защищать растение от солнца и дождя. Если же человек защищает их от тех вещей, которые должны помочь растению расти, растение не может процветать, то же самое и с желанием. Если человек слишком нетерпелив в своем желании и в то же время всегда боится, что оно не исполнится, он тонет в сомнениях, страхах и подозрениях и таким образом губит собственное желание.

Другие, напротив, готовы пожертвовать чем угодно даже ради мелкого желания, ради цели, которая в действительности не так уж важна для них. Такой человек все свои мысли отдаёт желанию и делает всё, что в его силах, чтобы оно осуществилось. Такой человек вступает на тот путь, что мы называем путём мастера. Он добьётся успеха, и этот успех принесёт дальнейший успех. Если человеку один раз был успешен, этот успех привлекает больший успех; но если он однажды потерпит неудачу, его неудача привлечёт ещё большую неудачу. Это относится и к тем, кто идёт по пути достижений: каждое достижение дает ему больше сил идти вперед, а когда он на пути вниз, то каждый шаг ведет его вниз.

Возникает вопрос, какими стремлениями и желаниями можно пренебречь, а какие следует вскармливать. Мы должны иметь различение; если бы не было различения, то легко можно было бы выбрать ошибочный путь. Такой путь хоть и способен привести к успеху, но это будет ложный вид успеха. Если же человек настаивает на исполнении каждой своей стремления и желания и верит, что все они осуществятся, то иногда это может быть верно, а иногда нет. В первую очередь следует развить чувство различения, чтобы понимать, какой путь ведет к длительному счастью, к величайшему миру, к высочайшему достижению. Но как только человек имел различение и выбрал желание определено, он не должен слишком анализировать его. Многие развили привычку в течение целый день все анализировать. Если человек удерживает желание десять лет и каждый день анализирует его в своем уме, он действует против него; он то и дело принимается смотреть на него с новой точки зрения, пытается найти в собственном желании какие-нибудь огрехи и в конечном итоге разрушает его тем или иным способом. За долгие десять лет его желание, которое могло бы осуществиться, будет разбито на кусочки. Есть много интеллектуальных людей, людей которые сомневаются, людей с аналитическим умом — они величайшие враги своих желаний.

Некоторые полагают, что не следует излагать свое желание в молитве, поскольку Бог и так знает все. Зачем же тогда говорить Богу, считают они, что и как должно случиться? Бог знает тайну всякого сердца. Да и разве не эгоистично приносить Богу свое желание? Если желание это хорошее, оно должно сбыться само! Ответ таков: в действительности молитва есть напоминание Богу, она как песня для Бога, который радуется ей, слышит ее, вспоминает о чем-то. Но как наша молитва, наш незначительный голос достигает Бога? Она достигают Бога через наши уши. Бог внутри нас. Если наша душа способна услышать голос, Бог тоже слышит его. Молитва — лучший способ, потому что в этом случае желание принимает прекрасную форму, находящуюся в гармонии с Богом и помогающую достичь большей близости между Богом и человеком.

Более того, не надо слишком часто или слишком долго думать о своем желании. Можно мечтать о нем, представлять его себе, думать о нем, постоянно удерживать его в уме и делать все возможное для его осуществления, но делать это с самообладанием, спокойствием, терпением, доверием, легкостью и не предаваясь мучительным размышлениям. Размышляющий о своем желании с излишним упорством разрушает его, это подобно перегреву чего-либо, или чрезмерному поливу растению. Оно разрушается той самой вещью, которая должна ему помогать. Если человек слишком переживает по поводу своего желания, ему определенно либо не хватает терпения, либо у него слишком много сомнений и страхов — все это убивает желание. Желание надо лелеять непринужденно, с удобствами, надеждой, доверием и терпением. Сомнения подобны ржавчине на желании: оно въедается в него; а страх еще хуже — он разрушает его. Если человек не имеет различения, если он не уверен, хорошо ли его желание или плохо, сбудется оно или нет, то однажды он скажет: «Как я хочу, чтобы это сбылось!», — но назавтра скажет: «Мне все равно, сбудется это или нет», — а через неделю решит: «Хочу, чтоб это случилось прямо сейчас», — и через месяц: «Больше меня это не заботит». Это то же самое, что разжигать огонь и тотчас тушить его; огонь исчезает и всякий раз тот кто гасит огонь должен будет вновь его разжигать.

Вопрос в том, правильны ли наши желания или они не зависят от нашего уровня эволюции. Человек, чья эволюция такова, что он думает только об удовлетворении каждодневных нужд, не должен думать, что он обязан желать чего-то более высокого. Если его сердце склоняется к такому типу желаний такого рода, это не должно его беспокоить. Но если он чувствует в своем сердце: «Нет, я не обязан иметь такие желания, я могу думать о чем-то более возвышенном», — тогда он должен быть готов принять последствия. И последствия будут таковы, что ему придется пройти через искусы и испытания, и если это его не беспокоит — тем лучше.

На свете много такого, чего мы хотим и в чем нуждаемся, но мы не обязательно думаем об этом. Если они приходят — хорошо, а если нет — что ж, мы какое-то время будем чувствовать неудобство, но это чувство проходит. Мы не можем отдать этому весь свой ум и мысли, если мы развиты и думаем о чем-то более высоком и великом, чем обыденные потребности, и эта возвышенная мечта ускользает от нас. Вот почему великие поэты, мыслители, святые очень часто не имеют вещей, необходимых в повседневной жизни. Сила, которой они обладают, помогла бы им управлять всем на свете, она заставила бы золото приходить к ним домой и смогла бы повелевать армиями — только прикажи. Но они не способны отдать этому свой ум. Они желают лишь того, что согласуется с их особой эволюцией.

Каждый человек может желать лишь того, что равно его эволюции; он не может правильно желать того, что ниже его эволюции, даже если человека принуждать к этому. Очень часто, стремясь помочь человеку в той или иной ситуации, я говорил ему: «Сосредоточься на таком-то объекте». Но если человек оказывался более развитым, он задействовал только ум, тогда как сердце было где-то еще, и таким образом это не исполнялось. Человек способен отдать свое сердце, разум и все свое существо лишь тому, что равно его эволюции, а тому, что не равно ему, он не сумеет отдаться всем своим существом, разве только одними мыслями. А что такое мысль? Мысль без чувства не имеет силы; если за ней не стоят душа и дух, она бессильна.

Следует понять, что наше высшее желание будет отличаться от того, в чем мы нуждаемся в повседневной жизни. Нельзя смешивать одно с другим. Надо воспринимать наши повседневные нужды как нечто практическое — в них нет ничего плохого, и если это действительно наше собственное желание, все в порядке. Но высшее желание мы должны лелеять и поддерживать как нечто священное, данное нам Богом, чтобы его заботливо выращивать, доводить до осуществления. Ведь именно в исполнении высочайшего, лучшего и глубочайшего желания состоит цель жизни каждого из нас!