Как позже рассказывал сам Инайят Хан. Однажды ночью он погрузился в молитву и пребывал в ней несколько часов, а утром отчетливо услышал голос, призывающий к первому намазу: «Встань, человек, от глубокого сна твоего: ты не знаешь, что смерть стережет тебя каждую минуту; ты не думаешь, какое бремя взялся нести и как длинен путь, назначенный тебе. Вставай, человек, ибо скоро уже встанет солнце». Эти слова так тронули Инайята, что из глаз его полились слезы, он понял, что никакая земная слава, приходящая и уходящая, не может сравниться с той вечностью, которая стоит за пределами нашего понимания, что развлечения, успехи на музыкальном поприще не ведут к спасению души. С того утра музыка сама по себе отступила на второй план, теперь с ее помощью он обращается к Богу.

Из бессчетного числа религиозных направлений, существующих в Индии, более всего его привлекают суфии. Своей кротостью, с одной стороны, и прямотой - с другой. Ему нравилось, что во время их молений звучит музыка. Ему и самому знакомо это состояние божественного восторга, которое приходит к человеку, окунувшемуся в море прекрасных звуков. Однажды он видит сон. В окружении великих суфийских святых, которых уже давно нет на этой земле, он присутствует на музыкальном собрании. Все присутствующие поют: «Аллаху-акбар!» - «Бог велик!». Пробудившись, он так же явственно, как и во сне, слышит эту музыку и эти слова – «Аллаху-акбар!» Известно, что высшей степени совершенства суфий может достичь только имея наставника - «муршида» Он примыкает к суфийским кругам Хайдарабада. С ним начинают происходить чудеса которые в суфизме, как впрочем и во многих других религиях являются знаками, для человека идущего по пути. Часто в медитациях, в молчании, внутренним взором видит он лицо седобородого старца имени которого не знает и прежде никогда не видел, лицо наполненное внутренним светом, это становится для него загадкой, которую он разгадать не в силах. Однажды, он спрашивает толкования этого сна и последующего видения у уважаемого им учителя и тот говорит:" Сон этот вероятнее всего символ твоего вступления в орден Чиштии, фраза которая звучит в тебе, это глас истины а лицо очевидно дух твоего учителя." (Поясню что музыкальные собрания сама в Индии происходят в основном в ордене Чиштии). С того времени Инайят начинает искать посвящения, но по каким-то загадочным причинам местные учителя отказываются брать его к себе в ученики. Только потом станет ясно, они уже тогда видели в этом юноше великого мистика и святого. И вот как-то раз он сидел в гостях у своего старшего товарища, тоже суфия, и они спокойно беседовали, как вдруг внезапно хозяин дома заволновался, встал и принялся убираться в комнате и приготовлять подушки на месте для почетного гостя. Через некоторое время в комнату вошел человек вид которого поразил Инайята, особенно его лицо, это было то самое лицо, которое постоянно приходило к нему в видениях. Оглядев всех присутствующих старец остановил свой взгляд на Инайяте и спросил у хозяина дома: " Кто этот юноша?". Хозяин ответил что юноша музыкант и он интересуется суфизмом и вот уже пол года ищет посвящения, но не может его получить. Тогда старец повернувшись к Инайяту и немедленно посвящает его в круг своих учеников. Имя этого учителя - Шейх Саид Мохамед Мадани, он происходил из семьи сеидов-потомков Пророка Мохаммеда (Мир над ним!) вот этот человек и стал Муршидом то есть учителем Инайята. В последствии Инайят вспоминал что тот путь которым он пришел к свету не мог быть им осилен только с помощью своих собственных рассуждений, самостоятельно найденных аргументов и чтения книг, только подключившись, через посвящение, к цепи ведущей свое начало из глубины веков, от одного мистика к другому, он получил импульс давший ему единственно возможное правильное понимание мира. Успехи его в обучении были феноменальны в юные годы он уже имел посвящение в четыре Ордена а именно Чишти, Накшбанди, Кадири и Сухраварди, что надо сказать является большой редкостью. Однажды Шейх Мадани призвал его к себе и во время уеденной беседы произнес такие слова: "Ступай дитя мое, в мир, соедини Восток и Запад гармонией твоей музыки, распространяй мудрость суфизма, ибо ты одарен Богом Всемилостивейшим, Милосердным". Отныне выполняя волю своего Муршида Инайят Хан с 1910 года он становится носителем «Суфийского послания». Он путешествует с лекциями и концертами по Америке, Европе, так продолжается до 1926 года когда он возвращается в Индию в Дели и в 1927 году покидает этот плотный мир.

Инайят Хан достиг России в октябре 1913 года и прожил здесь семь месяцев. В Москву он прибыл из Парижа со своими тремя братьями-музыкантами. Первые концерты индийской классической музыки прошли в кабаре «Максим» Для привлечения публики его владелец -- человек, хорошо понимавший ее запросы, приглашал музыкантов со всего света. Пригласил и уже прославившегося в Париже Инайят Хана. Однажды среди людей, проводившим здесь вечер за шампанским, оказались Вячеслав Иванов и граф Сергей Львович Толстой, сын знаменитого писателя. Они и «открыли» московским музыкальным кругам Инайят Хана. Необычная музыка прекрасное исполнение. Обаяние человека, красивого, образованного, обладающего к тому же «особым» знанием Все это привлекало многим Его принимает у себя княгиня Елизавета Андреевна Лавровская-Цертелева, известная оперная певица; у него завязывается дружба с педагогами Императорской консерватории, с певицей Ольгой Такке. Пианист и композитор Владимир Поль и граф Сергей Толстой помогают издать нотный альбом с шестнадцатью индустанскими мелодиями в переложении для фортепиано. Ансамбль индийских братьев дает концерты в Политехническом музее и в Консерватории. Всего за семь месяцев их состоялось около десяти Инайят Хан играет в салонах. Круг его общения с каждым днем растет. И растет его восхищение Россией, ее людьми. «Россия напомнила мне Родину, -- писал он позже. -- Тепло, исходившее от сердец здешних наших друзей, согревало нас холодной зимой, когда снег на улицах не таял, а каждый дом был похож на белую вершину Монблана...» В салоне Вячеслава Иванова в январе 1914 года Инайят Хан познакомился с А. Н. Скрябиным, который был в то время на вершине своей музыкальной славы. Потом они встречались еще несколько раз. Скрябин, побывав на лекции-концерте Инайят Хана, пригласил его к себе домой, в Николопесковский переулок. Было это уже весной. Инайят Хан писал о Скрябине: «Я нашел в нем не только прекрасного артиста, но также мыслителя и мистика. Он показался мне неудовлетворенным западной музыкой, думающим, как внести нечто из восточной музыки в западную для того, чтобы обогатить последнюю. Я соглашался с ним, я думал, что если эта идея когда-либо исполнится, несмотря на сложности, возникающие вначале, то такая музыка могла бы стать музыкой всего мира. Что, в свою очередь, могло бы способствовать объединению человечества во вселенское братство. Музыка для этого лучше всего, ибо она любима, как на Востоке, так и на Западе». Впечатления Скрябина от встречи с Инайят Ханом приводятся в книге Сабанеева: «Такое величие и такое спокойствие», «...это как раз то, что потеряно в нашей истощенной ограниченной жизни - культура такого рода», «...в действительности в этой музыке есть великое рвение, тут, должно быть, есть скрытые и потому ускользающие от нас элементы». В это время Скрябин работал над «Мистерией», которая, по его замыслу, включив в себя идеи разных культур, должна была мистически повлиять на развитие мира искусства в ХХ веке. Какая неожиданная близость устремлений людей, - выросших в столь непохожих странах, воспитанных в разных религиях! Они, оба музыканты и мыслители, шли навстречу друг другу по дороге между Востоком и Западом. Очевидно, силы, действующие на этих направлениях, нуждались в таком объединении. Скрябин хотел построить храм для исполнения своей «Мистерии» в Индии, и это была не просто мечта -- шли переговоры о месте и покупке земли. Инайят Хан хотел, чтобы под Парижем, в Сюррен, был воздвигнут Храм единения всех религий и народов. Он даже успел заложить камень в основание этого храма. Мы знаем, что ни тот, ни другой замысел не осуществился. Приходится признать, что гении опережают эпоху, в которой живут, и им, как правило, не дано видеть плоды посаженных ими деревьев. Утешает чудесная притча о старике, который поливал в пустыне плодовое дерево. Проезжавший мимо царь спросил его: «Зачем ты это делаешь, ведь ты не сможешь при жизни насладиться его плодами?» Старик ответил: «Пусть отведают их мои внуки». Царь, которому ответ пришелся по душе, приказал: «Насыпьте ему полную меру золота». Старик улыбнулся и сказал: «Вот видишь, мое маленькое дерево уже начало приносить плоды». Не думая о плодах для себя, эти посланники Духа никогда не оставляют стараний о просвещении других. Вокруг Инайят Хана в Москве, а потом и в Петербурге, собирается кружок тех, кого влекут духовные дисциплины. Именно тогда среди российской интеллигенции появляются первые суфии. Его уроки, наполненные мудрыми суфийскими притчами, объяснением символов и знаков в природе и жизни, рассказами о путях к вечно столь желанной в России Свободе, которая «есть естественное состояние души и ее цель», привлекали к . нему сердца. В России всегда было немало таких, кто, как суфии, стремился к свободе и готов был, как множество их, пострадать за свободу открыто выражать свое мнение на площади перед «дворцом власти» или на «базаре жизни»... Однако, как всегда, все мнения, и даже интерес к другим мнениям, были под надзором. И не все обладали смелостью и свободой. Кое-кто не мог открыто посещать духовные занятия Инайят Хана и, желая встретиться с ним, делал это втайне. О такой тайной встрече с православными священнослужителями в России рассказывает сам Инайят Хан: «Мы поехали на санях, была зима, воздух был холоден и сух, и мы прибыли к таинственному сооружению. Когда мы вошли, высокие двери за нами закрылись, и нас окружили священники и монахи. Мы начали беседу с помощью переводчика. Временами я немного выходил за границы их религиозных обычаев и тогда чувствовал с их стороны некоторую холодность. Но я по сию пору не встречал таких понимающих умов, в которых умещалось все, что касалось мудрости и истины. Они были очень удивлены, что истина также существует в совершенной форме, за пределами их Церкви... Я покинул их, унеся с собой их дружеские чувства и взгляды симпатии».

Инайят Хан нес в западный мир ту философскую систему, которая прежде была открыта лишь в мире ислама. Ему удалось найти способ адаптации суфийских идей и символов на язык, доступный европейцу. Его деятельность в России, широкий круг его общения, уроки, вечера заинтересовали людей из, соответствующих заведений. Однажды к нему подошел и попросил разрешения представиться офицер Андрей Балакин. Оказывается, он давно уже имел поручение от своего начальства вести наблюдение за действиями Инайят Хана. Но как раз наблюдение это вызвало в душе Балакина горячее желание стать учеником Инайята. «Если Мастер захочет простить мне»,-- сказал офицер. На что, Мастер ответил: «Ты служишь своему начальству, я служу Моему». И принял Балакина к себе в учение. Через несколько месяцев тот перевел «Суфийское Послание о Свободе Духе». И не только перевел, но и издал его в то время, когда даже для того, чтобы отпечатать визитные карточки, требовалось разрешение полиции. Было это в 1914 году. У Инайят Хана в Москве появилось немало учеников, и он открывает филиал «Суфийского Ордена» в России. Музыкальный отдел филиала ведет Сергей Толстой.

С музыкой связана одна таинственная страница пребывания Инайят Хана в России. Он намеревался поставить балет по драме индийского средневекового драматурга Калидасы - «Шакунтала». Сюжет таков. Прекрасная девушка по имени Шакунтала, дочь отшельника и райской девы, однажды в лесу повстречала царя Душанти. Плененный ее красотой, он подарил ей кольцо и обещал на ней жениться. Беспечная Шакунтала потеряла кольцо, и царь тут же забыл ее. Девушка в отчаянии решила принести себя в жертву богу Шиве. Однако Шива не принял ее жертвы. Он вернул царю Душанти память, тот возвратился в лес и женился на Шакунтале. Не из одной чистой любви к прекрасному задумал Инайят Хан эту постановку. «За всем проявленным стоит Совершенный Дух, дух мудрости, - говорил он, - надо только слушать голос Красоты, которая привлекает нас в любых формах, в каждом аспекте».

Все вокруг -- суть символы и знаки. В образе Шакунталы он видел Россию начала века и ее народ. Символическое толкование указывает на то, что царь Душанти -- это Николай II, который забывает свой народ, а народ решает принести себя в жертву. Это очень напоминает ситуацию в России 1914 года. Но в России, реальной, не символической, не произошло соединение народа и царя. Народ не обратился, как это сделала Шакунтала; к Богу, и гармония была утрачена на многие годы.

Инайят Хан, как истинный суфий, имея дар предчувствия знал, что Россия движется к войне, знал и то, что ее можно избежать. Но, видимо, в России многом трудно постичь даже такому глубокому мистику, каким был Инайят Хан. Позже он вспоминал: «Всюду можно было увидеть портреты царя и царицы, которые содержались с большим почтением, они были священны для людей. Императору приписывался почти религиозный идеал, как если бы он был главой Церкви. Когда люди видели царя с царицей, проезжающих по улице, у всех был почти религиозный подъем... Но как же скоро вслед за этим они пошли демонстрациями по улицам, на каждом шагу разбивая эмблемы царизма. Им потребовалось мгновение, чтобы изменить свое верование. Почему? - Вывод Инайят Хана таков: «Потому, что это была массовая вера». Те единомышленники, которых он обрел в своих новых русских друзьях, хотели предупредить царя, но не прямо, а через музыку, через скрытый смысл. Инайят Хан, как он впоследствии вспоминал об этом, зашифровывает, вкладывает в музыку балета свое «Послание Любви, Гармонии и Красоты». Но это были не слова, а состояние, дух. Он говорил: «Что заставляет нас чувствовать влечение к музыке, так это тот факт, что все наше существо есть музыка; наш ум и наше тело, природа, в которой мы живем, природа, которая создала нас всех, что находится вокруг и рядом с нами, - все это музыка; и мы близки ко всей этой музыке, и мы живем, движемся и пребываем в ней». Он верил в ее воздействие и надеялся, что скрытое в ней «Послание» остановит Николая II от участия в надвигающемся кровопролитии. Однако то, что иногда удавалось придворным индийским музыкантам, в России, к сожалению, не произошло. Инайят Хан с братьями выехал в начале мая 1914 года в Петербург, где на одной из небольших театральных сцен предполагалась постановка балета. Хотели даже устроить «Индусскую неделю». Сергей Львович Толстой брался пригласить императора с императрицей. Однако затея не удалась. Показывать спектакль в конце мая, когда уже завершился театральный сезон, многим, от которых зависело дело, показалось опасно. «Можно потерпеть большие убытки, смета уж больно велика»,-- писал один из устроителей. Решено было перенести спектакль с весны 1914-го на осень. Инайят Хан вместе с братьями в конце мая покидает Санкт-Петербург и направляется в Париж на международный музыкальный конгресс, где они должны были представлять индийскую музыку. Он хотел еще возвратиться в Россию, но все уже было поглощено начавшейся в августе войной, с мирной жизнью кончилось и свободное передвижение. Связь со своими учениками в России Инайят Хан поддерживает до 1921 года. Потом переписка обрывается. Что стало с его учениками в России? Нам это неизвестно. Версия балета « Шакунтала», которую сделал Инайят Хан, так и не была показана ни у нас, ни в какой другой стране. Партитура балета в единственном экземпляре сохранилась в библиотеке Музея музыкальной культуры имени М. И. Глинки.

Есть основания предполагать, что в России где-то хранятся неизвестные граммофонные записи музыки Инайят Хана и его братьев. Почти все концерты проходили под эгидой Московской музыкально-этнографической комиссии, которая непременно вела записи значительных музыкальных событий. А ведь это были первые настоящие индийские музыканты, исполнявшие в России классическую индийскую музыку.

Мастер вернулся в Индию в 1926 году и вскоре, в 1927 году, покинул этот мир. Гробница его - в Дели, в квартале Хазрат Низамуддин. Каждое утро сюда приносят лепестки роз те, кому в душу запали слова Инайят Хана о постижении Всевышнего:

«Я не осмеливаюсь помыслить поднять глаза, чтобы узреть Твой лучезарный образ. Я сижу спокойно у озера своего сердца, созерцая в нем Твое отражение».

Остались тринадцать томов со стихами, пьесами и лекциями. С какого-то времени он перестал писать книги, но ученики, осознав ценность произносимого им, стали вести записи его речений. Еще много предстоит исследовать и узнать об Инайят Хане и его «Послании», главная цель которого -- гармонизация различных сословий и религий, но отнюдь не уравнивание их. Суфийское движение, которое пошло за идеями Инайят Хана, не ставит целью сделать весь мир состоящим из суфиев. Оно существует для того, чтобы объединить людей, которые хотят обучаться тому, как созерцать Бога и как служить Ему. Как познать себя и мир, в котором выпало жить человеку. Как и где искать истину. Инайят Хана любил повторять строфы из известной суфийской поэмы,

"Я искал, но не мог найти Тебя.
Я громко звал Тебя, стоя на минарете.
Я звонил в храмовый колокол с восходом и заходом Солнца.
Я купался в водах Ганга, но все напрасно.
Я вернулся из Каабы разочарованным.
Я искал Тебя на земле,
Я искал Тебя на небесах, мой Возлюбленный.
И наконец я нашел Тебя, спрятанного, подобно жемчужине,
в раковине моею Сердца."

«Наука и Религия» 1994 № 10 Сергей Москалев